— Да, конечно, я понимаю.

Ей в голову вдруг пришла странная мысль: зачем Хендон приехал в замок именно сейчас? Путешествие из Саммерфильда занимает два или три дня и весьма утомительно. Вряд ли он отправился в дорогу просто ради того, чтобы досадить ей. Бриони не забыла, что сказал шпион Броуна о связях между семьей Толли и автарком, хотя и не разобралась еще, в чем там дело. Пока она не была уверена, можно ли обвинить их в предательстве. Толли слишком многим рисковали, если учесть, что их жизнь была вполне сытой и комфортной. Правда, отец говорил ей когда-то, что желание заполучить трон иногда заставляет людей совершать невероятные поступки.

— Как я уже сказала, мне нужно идти. Думаю, что и вам есть чем заняться. Прежде всего, вы, по-видимому, захотите известить вашу семью, как только услышите новости.

— Новость? — Он явно не ожидал этого. — Вы что-то узнали о Гейлоне?

— Боюсь, что нет. Однако новость у меня есть.

— Тогда вы знаете больше меня, ваше высочество. Что случилось? Мне придется ждать до вечера, чтобы узнать?

— Меня удивляет, что вы до сих пор пребываете в неведении. У нас война.

На миг Хендон замер словно статуя. Стоило торчать здесь лишнюю четверть часа, обливаясь потом, чтобы полюбоваться этим зрелищем.

— У нас?… У нас?!! — повторил он.

— Нет-нет, не между Южным Пределом и Саммерфильдом, лорд Хендон. — Бриони рассмеялась, вовсе не пытаясь смягчить произведенное впечатление. — Нет, мы же с вами одна семья. И я не сомневаюсь, что вы нас поддержите. Все королевства Пределов выступают вместе.

— Но… война с кем? — спросил Хендон. Даже его свояченица подняла глаза.

— С сумеречным племенем, конечно, — ответила Бриони. — Я вновь прошу прощения, но у меня очень много дел. Наша армия выходит на рассвете.

Она была несказанно рада видеть, как Хендон Толли и его спутница остались стоять, разинув рты. Обмен колкостями на время вытеснил из головы то, о чем она думала перед этой встречей, но сейчас на память пришли другие дела, требующие ее внимания. Она надеялась, что эти дела не представляют особой важности.

Ни Чету, ни Жуколову разговаривать уже не хотелось. Еда давно закончилась, воды осталось меньше половины бурдюка, а жара усиливалась.

Миновав проложенные фандерлингами туннели и располагавшиеся за ними пещеры, фандерлинг с крышевиком попали в лабиринт переходов. Эти переходы были естественного происхождения, насколько мог судить Чет, но слишком широкие и гладкие. Их разнообразие ошеломило путников. Идти стало намного легче, теперь почти не приходилось нагибаться и склонять голову. Но переходов было чересчур много, и они разбегались во все стороны. Если бы Чет руководствовался только своими воспоминаниями, сохранившимися со времен странствий по лабиринту, он бы давно заблудился. Но Жуколов подсказывал направление, определяя его по запаху. Он указывал путь знаками, при этом не пренебрегал толчками и пинками, а изредка заговаривал тихим шепотом, вселяя надежду найти Кремня и вернуться домой.

Туннели казались очень странными. Невозможно сказать наверняка, естественные они или искусственные, но дело не только в этом. Воздух здесь был горячим и тяжелым, и в нем разливалась странная сладость. От такого воздуха начиналось головокружение.

Они шли по очень узкой тропинке вдоль бездонной пропасти. Свет первого коралла почти потух, и Чет двигался крайне осторожно. Он понимал, что поступает вопреки здравому смыслу, что нужно как можно скорее поворачивать назад. Фандерлинг не предполагал, что придется спускаться так глубоко, но поступил очень мудро, захватив с собой второй коралл. Однако, закрепив его в контейнере из отполированного рога и залив соленой водой, чтобы коралл засветился, Чет, увы, понял: на этот раз маленький Валун выбрал плохой светильник. Они почти ничего не видели. Как истинный фандерлинг, Чет никогда не паниковал в темноте подземелий, поскольку прекрасно ориентировался на ощупь и хорошо знал подземные ходы. Но чтобы выйти отсюда, даже ему понадобится несколько дней, а маленькому Кремню и того больше.

— И что же такое здесь внизу? — спросил Жуколов осипшим голосом; вероятно, на него подействовал густой ароматный воздух. — Что нужно здесь вашему мальчику?

— Не знаю, — ответил Чет, которому не хватало дыхания, чтобы разговаривать. Вытирая пот со лба, он едва не уронил в пропасть светильник, закрепленный на голове. — Это… могущественное место. А мальчик у нас особенный. Не знаю…

Они отправились дальше. Чет никак не мог понять, почему он задыхается. Причина в ароматах, витавших в воздухе, или в чем-то еще, более необычном? Иногда ему слышались звуки, похожие на слабые отголоски слов, будто на сотню ступеней ниже переговаривались рабочие. Иногда темноту прорезали вспышки света — короткие, как искорки, что мелькают под опущенными веками. Эти ощущения могли быть признаками отравления, и в других обстоятельствах Чет давно бы развернулся и ушел отсюда. Но он знал, что от тяжелого воздуха Святилища Тайн еще никто не умирал.

Жуколову было еще труднее дышать — ведь он привык к чистому воздуху на крышах.

Чет время от времени чувствовал, что засыпает на ходу. Один раз он очнулся в одном шаге от края пропасти, уходившей далеко в черную мглу. Ему и думать не хотелось, какова ее глубина.

Он по-прежнему слышал неясное бормотание. Конечно, звуки могли производить потоки воздуха, выталкиваемые из верхних залов в туннели силой приливов и отливов (они находились сейчас гораздо ниже уровня моря). Но Чету казалось, что он различает обрывки слов, рыдания и далекие крики, отчего волосы у него на затылке вставали дыбом. Он повторял себе, что братья из храма спускаются сюда и остаются живы, но его страх не уменьшался. Кто знает, как они готовятся к церемонии, какие жертвоприношения приносят хозяевам загадочных глубин? Стараясь отогнать от себя нараставший страх, он вспомнил о священной тайне Старейших, о Тихом Слепом Голосе.

Постепенно становилось светлее. Чет уже мог различить форму зала, через который они проходили. Впервые за время пути у него появилась слабая надежда. Он узнал знакомые места: это была часть церемониального маршрута. Через несколько минут Чет свернул с опасной тропинки вдоль пропасти и вошел под арку, вырубленную в толще камня. В глубине каменного прохода их окружил молочно-белый свет.

— Зал Лунного Света, — с облегчением объявил фандерлинг. Прохлада мерцающих стен, усыпанных полупрозрачными драгоценными камнями, контрастировала с застоявшимся воздухом.

— Видите, стены сами создают здесь свет, — сказал Чет крышевику. — Мы приближаемся к центру святилища тайн.

Жуколов молча кивнул. Видимо, его подавляла грандиозность пещеры. Стены ее сверкали, словно голубые льдины.

Чет двигался дальше. Они миновали зал Дымчатого Хрусталя, прошли через Янтарный зал. Отовсюду по-прежнему лился свет, оживляя пространство. Голова у Чета кружилась, привыкшие к темноте глаза слепило сияние. Он не переставал удивляться, какие разные эти огромные пещеры. Чет никогда не встречал подобного ни в Южном Пределе, ни в других местах Эона, где бывал в молодые годы.

«Правда, это место необыкновенное, — напомнил он себе. — Святилище тайн».

Внезапно фандерлинга охватил суеверный страх, он задрожал. Как он мог забыть?… Он так торопился на поиски Кремня, что не совершил ни одного, даже самого простого ритуала перед спуском, не прочел ни единой молитвы, не принес никакой жертвы. Старейшие рассердятся.

В Янтарном зале он вдруг осознал, что Жуколов давно молчит. Едва он подумал об этом, как маленький человечек зашатался и скатился с его плеча. Чет подхватил его на лету, присел на корточки и в ярко-желтом свете внимательно осмотрел крышевика. Слава богам, тот был жив, но очень слаб.

— Слишком жарко, — пропищал Жуколов слабеньким голоском. — Я не могу… дышать.

Чет испугался за товарища. Ведь они почти у цели! До конца туннелей осталось совсем чуть-чуть — во всяком случае, до той их части, которая была известна фандерлингам. Кремень, возможно, совсем рядом. Но даже ради спасения мальчика Чет не хотел рисковать жизнью Жуколова.