Старый смотритель выглядел обеспокоенным. Впрочем, так он выглядел всегда. Кончик его бороды вечно был изжеван, и эта привычка казалась Баррику особенно отвратительной.

— Однако один из слуг донес мне, — продолжил смотритель, — что видел сегодня утром, как посол разговаривал с Шасо. Они о чем-то спорили. Если, конечно, слуге можно верить.

— Весьма неприятное известие, ваше высочество, — заметил герцог Саммерфильдский. Кендрик вздохнул.

— Они оба с юга, из одних мест, если судить по цвету кожи, — ровным тоном сказал он. — Здесь, на севере, Шасо редко доводится видеть земляков. У них есть о чем поговорить.

— И поспорить, ваше высочество? — спросил Саммерфильд.

— Тот человек — тюремщик нашего отца, — напомнил Кендрик. — Этого достаточно, чтобы Шасо начал с ним спорить, не так ли? — Он повернулся к близнецам: — Я знаю, вам здесь скучно, поэтому отпускаю вас. Когда посол удостоит нас своим присутствием, я вас позову.

Кендрик говорил непринужденным тоном, но Баррик видел: это дается ему нелегко.

«У старшего брата, — подумал он, — развивается королевская нетерпимость».

— Да, ваше высочество, я чуть не забыл. — Найнор щелкнул пальцами, и слуга тут же поднес ему кожаный мешочек. — Посол передал мне письма, которые он привез от вашего отца и от так называемого лорда-протектора.

— Письмо от отца? — Бриони захлопала в ладоши. — Прочти его вслух!

Кендрик уже вскрыл красную восковую печать с изображением эддонского волка и полукруга звезд и пробежал письмо глазами. Он покачал головой.

— Позднее, Бриони.

— Но, Кендрик!… — В голосе девушки звучала неподдельная тревога.

— Довольно.

Старший брат выглядел растерянным, но спорить с ним было бесполезно. Баррик почувствовал, как напряглась затихшая Бриони.

— Что это за шум? — спросил через минуту Гейлон Толли, оглядывая покои.

Что-то происходило в другом конце Тронного зала: там началась суета среди придворных.

— Посмотри, — шепнула Бриони брату, — это служанка Аниссы.

Да это была именно она. До родов королевы оставалось совсем мало времени, и мачеха близнецов редко покидала свои покои в башне Весны. Селия, ее служанка, стала посланницей Аниссы, ее ушами и глазами. Когда Селия подошла ближе, даже Баррик не мог не отметить, что эти глаза весьма привлекательны.

— Только погляди, как она ходит. — Бриони не скрывала своего отвращения. — Будто сзади у нее сыпь и ей хочется почесаться обо что-нибудь.

— Прошу тебя, Бриони, — остановил ее принц-регент. Столь грубым замечанием Бриони смутила герцога Саммерфильдского, но самого Кендрика эти слова позабавили. Он отвлекся от письма и с интересом, как и все остальные, наблюдал за приближавшейся служанкой.

Селия была очень юной, но вполне сформировавшейся девушкой. Она уложила черные волосы в высокую прическу, как это делали женщины Девониса, откуда были родом и Селия, и ее хозяйка. Девушка не поднимала длинных ресниц, но все равно очень мало походила на скромную крестьянскую девушку. Баррик смотрел на нее с болезненной жадностью. Но Селия видела только принца-регента.

«Естественно, — подумал Баррик. — С чего бы ей быть не такой, как все?»

— Если позволите, ваше высочество. — Селия прожила в Пределе лишь несколько месяцев и говорила с сильным акцентом. — Моя госпожа, ваша мачеха, передает вам наилучшие пожелания и просит послать к ней врача.

— Она снова плохо себя чувствует? — с тревогой спросил принц.

Кендрик был по-настоящему добрым, и, хотя вторая жена отца никому не нравилась, Баррик не сомневался: брат искренне волнуется о ее здоровье.

— Небольшое недомогание, ваше высочество. — Конечно, мы сейчас же найдем врача. Вас не затруднит отнести ему записку?

— Я пока не очень хорошо знаю замок, — ответила Селия, и на ее лице появился очаровательный румянец.

Бриони раздраженно фыркнула, но Баррик вызвался помочь:

— Я сам отведу ее, Кендрик.

— Думаю, для бедной девушки это будет слишком обременительно, — громко заявила Бриони. — До покоев Чавена далеко, так что пусть она возвращается к больной, а мы с Барриком передадим записку.

Баррик злобно посмотрел на сестру и на миг пожалел о том, что внес ее в список людей, к которым не испытывает антипатии.

— Я могу сделать это один, — возразил он.

— Отправляйтесь оба и спорьте в другом месте, — распорядился Кендрик и жестом отпустил их. — Мне необходимо дочитать письма. Передайте Чавену, чтобы он сразу же шел к королеве. А вы свободны до полудня.

«Только послушайте его, — подумал Баррик. — Он и вправду возомнил себя королем».

Даже компания милой Селии не могла развеять мрачного настроения Баррика, хотя он постарался прикрыть плащом покалеченную руку и повернуться к девушке другим боком. Они прошли Тронный зал и оказались на залитой осенним светом улице. На ступенях перед мрачной замковой площадью к ним присоединились четыре стражника, на ходу дожевывая неоконченный завтрак. Баррик поймал взгляд Селии, и она смущенно улыбнулась принцу. Он едва удержался, чтобы не оглянуться — нет ли за спиной кого-то другого, кому предназначалась эта улыбка.

— Спасибо, принц Баррик, вы очень добры, — сказала Селия.

— Да, — ответила за принца сестра, — он очень добрый.

— И принцесса Бриони тоже. Вы оба удивительно добры. Улыбка девушки стала чуть-чуть более напряженной, но даже если Селия и уловила раздражение в голосе Бриони, она никак этого не показала.

Они миновали Вороновы ворота, ответили на приветствие стражников, и Селия остановилась.

— Отсюда я могу свернуть в покои королевы. Вы уверены, что я вам не нужна?

— Да, — за себя и за брата заверила ее Бриони. — Абсолютно уверены.

Девушка еще раз наклонила головку и направилась к башне Весны, что находилась в стене внешнего двора. Баррик провожал ее взглядом.

— Ах! — вдруг вскрикнул он и повернулся к сестре. — Не толкайся!

— У тебя сейчас глаза вывалятся, — ответила Бриони и ускорила шаг.

Она свернула на длинную улицу, тянувшуюся вдоль стены двора. Люди почтительно уступали дорогу королевским детям, но вокруг царили толкотня и шум, и многие прохожие их просто не замечали. Или делали вид, что не замечают. Этикет при дворе короля Олина был не таким строгим, как у его покойного отца, и горожане привыкли видеть юных принцев разгуливающими без свиты, в сопровождении лишь нескольких стражников.

— Ты разговариваешь слишком грубо, — упрекнул ее Баррик. — Ведешь себя как простолюдинка.

— Кстати о простолюдинках, — перебила его Бриони. — Все вы, мужчины, одинаковы. Едва увидите девицу, хлопающую глазами и вертящую бедрами, как у вас сразу текут слюни.

— Некоторым девушкам нравится, когда мужчины смотрят на них.

Гнев Баррика перерос в безнадежное отчаяние. О чем тут говорить? Разве найдется женщина, способная полюбить человека с его бедами… с его покалеченной рукой и с его… странностями? Конечно, он легко найдет себе жену, и она будет обожать его — он ведь принц. Но это лишь вежливый обман. «И я никогда не узнаю, — сокрушался он, — по крайней мере пока принадлежу к этой семье, что люди думают на самом деле о принце-калеке. Никто не решится открыто насмехаться над королевским сыном».

— «Некоторые девушки любят, когда на них смотрят мужчины». Так ты сказал? А откуда тебе это известно? — Бриони отвернулась, а это значило, что она очень сердится. — Иногда мужчины просто отвратительны, и у них такой мерзкий взгляд.

— Для тебя все мужчины мерзкие, — ответил Баррик. Он прекрасно понимал, что ему лучше остановиться, но был крайне зол и несчастен. — Ты ненавидишь их. Отец говорил, что не может представить себе человека, за которого ты согласилась бы выйти замуж и который смирился бы с твоей бессердечностью и твоими мужскими повадками.

Бриони громко вздохнула, и наступила мертвая тишина. Теперь девушка вообще не хотела разговаривать с братом. Баррик ощутил острый укол совести, но решил, что Бриони сама виновата. К тому же это правда: Бриони ко всем придворным дамам относится презрительно, а к мужчинам — и того хуже.